| Настроились по гобою |
 Алексей Балашов дал два концерта в Томской филармонии Принято считать, что у гобоя гнусавый голос. Даже в энциклопедиях об этом пишут. Гобой Алексея Балашова опровергает всякие мнения, даже авторитетные. Его инструмент звучит настолько ярко, прозрачно, свободно, мягко и сочно, что и мысль о каком-то неприятном «носовом» звуке даже в голову не приходит. Сольными номерами и участием в ансамблевой игре, на материале барочной музыки и сочинений современных композиторов Алексей Балашов (Москва) и свой третий приезд в Томск доказал, что совсем не зря носит неофициальное звание «Паганини гобоя», а его инструмент называют «золотым гобоем». - Еще лет двадцать-тридцать назад гобой звучал намного резче, чем сейчас, - объясняет Алексей Балашов причину нелестной характеристики инструмента. - Сейчас инструменты стали делать гораздо лучше. Появилось много новых тростей, которые вставляются в гобой (такова конструкция инструмента). Технология их изготовления ушла далеко вперед. Мастера в Европе научились изготавливать трости так, что тембр гобоя стал мягче. Поэтому гобоисты сейчас играют существенно лучше. Зато у гобоя специфический звук, и его ни с чем не перепутать. И поэтому испокон веков все инструменты в оркестре настраивают по гобою, когда гобоист дает ноту «ля». За теплом – в Италию  На концерте «Путешествие в Италию» гобой настраивал не только музыкантов, но и слушателей. На то, чтобы в мелодичности, экспрессивности произведений венецианского гения Антонио Виваильди, в его динамических солнечных терциях и обновляющих, живительных, прозрачных секвенциях слушатели почувствовали красоту итальянского пейзажа, бликующее под солнцем море, тепло и негу среднеземноморского вечера. Чтобы имя Томазо Альбинони ассоциировалось не только с Адажио, написанным не им, а с прекрасной инструментальной музыкой барокко. Чтобы за виртуозностью музыкальных фраз Антонио Паскулли каждый мог «разглядеть» и бездонно синее небо Италии, и ажурную тень от оливковых рощ, и невероятной красоты фрески в многочисленных храмах. Соединение в афише имен итальянских композиторов, живших в разные эпохи и писавшие в разных стилях, совершенно неслучайно. Итальянцы всегда были внимательны к гобою, несмотря на его специфический звук, и сочинили довольно много красивой музыки. Вивальди первым выделил гобой из оркестра и стал писать музыку для него. Неслучайно Алексей Балашов включил в концерте сразу четыре произведения самого модного в Венеции композитора эпохи барокко. - Вивальди был абсолютной звездой итальянского небосклона, - подтверждает Алексей. - И даже Бах делал многие аранжировки на его концерты, два включили в программу. И тот же Альбинони был композитором востребованным. Сочинил около 50 опер, к сожалению все утеряны, сохранились только инструментальные концерты, но Альбинони инструментальную музыку писал по ходу дела, не придавая ей особого значения в своем творчестве. У Паскулли около 20 гобойных фантазий. Шесть из них держу в репертуаре. В каждый свой приезд в Томск я исполняют какое-нибудь новое сочинение. Фантазия на тему оперы Доницетти «Полиута» исполняем втроем. Паскулли любил гобой, у него он часто солирует… Однако открыл вечер орган. Мария Блажевич и Дмитрий Ушаков в четыре руки и в четыре ноги задали радостный темп знакомству с музыкальным ландшафтом Италии. Первой «достопримечательностью» в воображаемом путешествии стала знаменитая увертюра к опере «Сорока-воровка» Дж. Россини, известная своим фирменным крещендо от едва слышного пианиссимо до оглушительного фортиссимо. А дальше попеременно солировали то гобой, то орган, но чаще гобой вступал в диалог с органом, иногда - с клавесином и фортепиано. Поскольку с органным дуэтом филармонии Алексей Балашов знаком уже более трех лет, то трио демонстрировало такое взаимопонимание, такую гармонию звучания, будто они постоянно выступают в таком составе. Самые яркие впечатления от камерной прогулки по Италии оставили два «объекта» - Концерт для гобоя и органа Ми-бемоль мажор Винченцо Беллини и Виртуозная фантазия на темы оперы «Полиуто» Г. Доницетти. Алексей Балашов и Дмитрий Ушаков без всяких потерь воплотили замысел Беллини, который перенес из своих опер в инструментальный концерт сладкоголосое пение, заставив петь гобой. Именно «бельканто» на гобое и поразило слушателей в самое сердце, пленительные мелодии сполна выполнили свою функцию – усладили слух. Виртуозные фантазии Паскулли, композитора, который сегодня основательно был бы забыт, если бы не такие подвижники, как Балашов, трио музыкантов превратило в настоящий спектакль. Его кульминацией стал момент, когда Мария Блажевич и Дмитрий Ушаков поменялись местами (он за рояль, другая за орган) во время соло гобоя. Алексей Балашов сыграл такой прозрачной чистоты кантилену, что, казалось, звучит не голос инструмента, а голос ангела. Как написал Бетховен  Второй вечер Алексей провел с Томским Академическим симфоническим оркестром. Это была вторая встреча солиста и оркестра. Предметом для совместной игры стал произведения четырех композиторов, которые и дали название концерту – «От Баха до Пьяццоллы». Между баховским Концертом для гобоя и оркестра ре минор в трех частях и «Либертанго» знаменитого аргентинца встали Трио на темы «Дон Жуана» В. А. Моцарта для двух гобоев и английского рожка Л. ван Беховен, Анданте и тема с вариациями Дж. Россини и «Забвение» Пьяццоллы. Два номера сделали этот вечер незабываемым – это Трио Бетховена и «Забвение» Пьяццоллы. - В мой прошлый приезд в Томск, когда я работал с оркестром, ко мне подошел Валерий Ратушный, артист оркестра, рожкист, и предложил вместе сыграть Трио Бетховена. Я подумал: почему бы нет? Это произведение я тоже никогда не играл, – рассказал перед концертом Алексей Балашов.- Ансамбль два гобоя и английский рожок был в свое время популярен. Были написаны несколько десятков и даже сотен произведений для такого состава. Писали разные композиторы, многих мы не знаем и, может быть, не узнаем никогда. Но, к счастью, для такого состава написал Бетховен. …И вот оркестр после эмоционально исполненного Баха уходит со сцены. Остаются три музыканта Денис Смирнов (гобой), Валерий Ратушный (английский рожок) и Алексей Балашов. В исполнении Бетховен предстал лириком. Интерпретация моцартовского «Дон Жуана» - это виртуозная игра как с наследием венских классиков, где изящество формы и становится главным содержанием опуса, так и остроумная игра с первоисточником. Бетховен, предлагая исполнителям вступить в их диалог с Моцартом, рассчитывал на высокое техническое мастерство музыкантов. И трио томских и московского гобоистов оправдали ожидания композитора и публики. Заметим, для каждого это была премьера. И в Томске это сочинение Людвига ван Бетховена тоже звучало впервые. После концерта слушатели выстроились в очередь за автографами солистов, и это наряду с аплодисментами было еще одним свидетельством признания мастерства музыкантов.  «Забвение» - считается одним из самых красивых и самых лучших танго Астора Пьяццоллы, хотя и не настолько часто исполняемым, как «Либертанго». Вопреки названию оно призывает помнить о вечном. Именно эту красивую, задумчивую мелодию Алексей Балашов (Москва) и Томский Академический симфонический оркестр посвятили памяти артистов Ансамбля Александрова, погибшим в авиакатастрофе над Сочи. Солирующий гобой Алексея Балашова парил над спокойным аккомпанементом оркестра. Именно солист выступил инициатором посвящения «Забвения» памяти трагических погибших музыкантов. Тема "забвения" оказалась в интерпретации музыкантов и маэстро Ярослава Ткаленко стала темой воспоминаний о самых прекрасных мгновениях, которые жизнь дарит каждому. Текст: Татьяна Веснина. Фото: Игорь Волк. |
