| «Короли» были в ударе |
 Симфониям А. Гильмана и Й. Рейнбергера придали современное дыхание Невероятная лавина музыки обрушилась на слушателей в финале концерта «Terra incognita», когда орган и оркестр вышли на коду в Симфонии Александра Гильмана. Казалось, девятый вал звуков, доведенных до предельного фортиссимо, за несколько секунд мог смыть каждого с поверхности планеты, растворив в толще эмоциональных предельных переживаний. Но где-то в самом последнем такте Гильман берет другое дыхание, и вот уже орган под управлением Дмитрия Ушакова и оркестр под управлением Вячеслава Губанова делают согласованную паузу в несколько долей секунд, и дальше музыка окрашивается изнутри солнечным светом, и уже ликующий свет, как лава, заполняет все пространство Органного зала. Выступления на одной сцене двух «королей» – органа и оркестра – за последние пять лет для Томска стало уже привычным явлением. Идею выступать вместе и исполнять произведения, написанные для органа и оркестра, внес Дмитрий Ушаков. Несколько сезонов она реализовывалась на концертах абонемента "Два короля", где, кстати, звучали сочинения француза Гильмана. В этом сезоне Томский Академический симфонический оркестр и органист филармонии – Дмитрий Ушаков встретились в рамках другого абонемента – «Terra incognita».  «Неизвестной землей» для публики стали две симфонии, написанные для оркестра с солирующим органом. Одна принадлежит немецкому композитору Йозефу Рейнбергеру, незаслуженно забытому современнику П. И. Чайковского, другая – французскому органисту и композитору Александру Гильману. Хотя это спорный вопрос относительно «неизвестной». Сочинения обоих не раз звучали в концертах с участием Дмитрия Ушакова и Марии Блажевич. И во многом благодаря тому, что органистам Томской филармонии удалось приобрести ноты. Дмитрия и вовсе можно назвать пропагандистом музыки Рейнбергера. Он признает, что сегодня требуются усилия, чтобы музыка его звучала в концертных залах, хотя при жизни Рейнбергер был одной из крупнейших фигур музыкального мира, причём не только Германии. Да и профессор Парижской консерватории, титулярный органист главного собора Брюсселя, один из авторов десятитомной антологии старинной французской органной музыки, при жизни был более популярен, чем теперь. Несмотря на то, что музыка обоих композиторов уже звучала, но в совместном исполнении оркестра и органа симфонии для многих стали откровением. Симфония Йозефа Рейнбергера, открывшая концерт, подтвердила устоявшееся мнение специалистов, что красота звучания – это творческое кредо композитора. В первой и третьей части, где к торжеству органа добавлялась нежность скрипок и виолончелей, музыка рождала ощущение абсолютной гармонии с миром, сладостно-радостные мелодии уносили слушателей в область прекрасных мечтаний, а вторая часть, более энергичная и экспрессивная, давала выход страстям. Казалось, сама музыка хотела вырваться за пределы Органного зала.  Симфония Александра Гильмана, рожденная той же эпохой, что и живопись импрессионистов, так же была обращена к чувствам, бликующим, искрящимся, возникающим под впечатлением от звучащей и такой же «текучей» музыки. Грандиозность замысла поддержана была органом, его «темное» и страстное дыхание уравновешивалась легкостью струнных и деревянных духовых. С каждым вступлением оркестра музыка получала новую насыщенность красок, и звуковой поток окрашивался светлыми и приятными интонациями, высветлялся. В финале многие испытали прилив воодушевляющей энергии от музыки, которая впервые прозвучала при торжественном открытии грандиозного концертного зала Трокадеро в Париже. Текст: Татьяна ВЕСНИНА. Фото: Игорь ВОЛК. |
