| Мелодии для весеннего настроения |
 В честь праздника женщин филармония устроила розыгрыш и демонстрацию модного авангарда от современных москвичей Разрушительный дух авангарда, ломающий и отметающий все традиции в желании утвердить новое и первозданное, все-таки спасовал перед женщинами. Мелодии истинных авангардистов – Кейджа, Пярта, Шнитке и Карманова в букете с романтиком Шопеном и ироничными модернистом Мийо и балетоманом Щедриным услаждали слух и даже успокаивали перевозбужденную от праздника нервную систему слушательниц. Несмотря на то, что в зале присутствовали и мужчины, концерт проходил под знаком женского праздника 8 Марта. - Нам очень понравилось, как Томская филармония креативно назвала эту программу – «Модный авангард современных москвичей», по-своему, по-новому, очень смешно и весело расшифровав аббревиатуру нашего коллектива – МАСМ, - призналась музыковер, директор Московского ансамбля современной музыки и ведущая концерта Виктория Коршунова. – Оно точно соответствует программе, которую мы приготовили. Она праздничная, хотя и не совсем свойственна основной нашей деятельности. Авангардного в ней ничего нет, за исключением сочинения Джона Кейджа. И все-таки томский концерт вписался во Всероссийский абонемент «Современная музыка», поддержанный Министерством культуры РФ, в рамках которого и проходил гастрольный тур МАСМа по городам Сибири и Урала. За исключением Шопена все остальные представленные композиторы принадлежат к ХХ и XXI векам, и музыканты продемонстрировали самую разную стилистику последних полутора столетий – романтизм, минимализм, перформансы, инструментальный театр и шуточные пьесы. Праздничная «упаковка» современной музыки позволила публике, которая довольно хорошо знакома с основным направлением деятельности МАСМа (их два осенних концерта в рамках фестиваля «Классическое лето имени Эдисона Денисова» еще свежи в памяти), увидеть коллектив в ином ракурсе – томички убедились, что с чувством юмора и хорошим вкусом у современных москвичей все в порядке.   Например, Павел Карманов, известный московский композитор-минималист, сочиняющий не только академическую, но и прикладную музыку – для фильмов и спектаклей, любит давать названия своим сочинениям не концептуальные, не метафорические, а повинуюсь импульсу, но в этих «случайных» названиях заключается поэзия и поэтика – «Второй снег на стадионе» или «Подарок самому себе на День рождения» (в действительности – к сольному концерту). С «Подарка» и начали. Ровное холодное движение музыки напоминает легкий бриз на море или элегантный трепет пламени свечи умиротворяет, успокаивает. Фортепианные пассажи волнами скатываются в зал. Через несколько минут к Михаилу Дубову присоединяется Олег Танцов – его кларнет повторяет ту же музыкальную фразу, звучащую, как эхо, но округлый и мягкий голос кларнета в холодный бриз добавляет струйку теплоты. Минуту спустя вступает виолончель Ольги Деминой. Теперь ее голос повторяет основную тему, но уже певуче, по-женски плавно, элегантно. Мелодия качается, как на волнах, протяжные и теплые интонации кларнета и виолончели набегают на отрывистые и резкие звуки рояля. Но уже с середины ощущение прозрачной и чистой воды, рожденное повторяющейся основной темой, взрывается и ломается под энергичным напором кларнета и виолончели. Кажется, еще немного три инструмента заспорят решительно и бескомпромиссно, отстаивая свою истину… Но хаоса голосов не происходит! Чья-то неведомая сила приводит в душевное равновесие музыку и слушателей.  Имя Шнитке многими воспринимается как синоним сложной полифонической музыки прошлого столетия. Между тем, Альфред Гарриевич много писал для кинематографа. Именно в рамках абонемента «Музыкальный кинозал» его музыка в прошлом сезоне звучала в исполнении Томского Академического симфонического оркестра, в этот раз она предстала в ансамблевом звучании скрипки и фортепиано. История «Сюиты…» началась с фильма «Похождение зубного врача» Элема Климова, когда режиссер приступил к съемкам документального фильма «Спорт, спорт, спорт» он вновь предложи Шнитке поработать вместе. И тогда композитор, взяв за основу три первых композиции – пастораль, балет, менуэт, добавил к ним еще два музыкальных фрагмента – фугу и пантомиму и оркестровал в стиле XVIII века. Акцент на «старинности» придал концерту некоторую куртуазность. И в то же время посыл Шнитке о сладкой лжи современного мира читался и заставлял задуматься. Завершал тему «старины» этюд Фредерика Шопена, которому 1 марта исполнилось 210 лет. Инструментованный в стиле МАСМа для виолончели и фортепиано, он воспринимался, как не выходящая из моды классика. Француз Дариюс Мийо, от которого можно было ждать что угодно – ясности, легкости, непринужденности стиля и в то же время строгости и лаконичности, вдруг удивил жизнерадостным и даже карнавализованным «Скарамушем». Вернее, удивляли Олег Танцов и Михаил Дубов. Впервые исполненная на Всемирной выставке в Париже в 1937 году, пьеса стала настолько популярной, что ее перекладывали для разных инструментов. Веселый диалог рояля и кларнета не раз заставил улыбнуться и томских слушателей. Хотя музыканты сохраняли абсолютно серьезный вид.  Точно такая же маска серьезности была на лицах Романа Минца, Ольги Деминой и Михаила Дубова, когда они исполняли «Три веселых пьесы» Родиона Щедрина. Вернее, первую – «Разговоры». Нервные и «ругательные» штрихи смычком Романа Минца заставили прекратить играть Михаила Дубова, потом свое «неудовольствие» проявила Ольга Демина такими же широкими "смычками". А по залу между тем прокатился легкий смешок… И возникло та неподдельная заинтересованность слушателя, когда с нетерпением хочется узнать, чем же закончится все. Пиццикато, отрывистые пассажи, длинные и нервные штрихи… И вот кажется, три инструмента пришли к общему пониманию. Но тут закончились ноты. И трио перешло к пьесе «Играем в духе Россини». Плавность и гармоничность мелодии в начале пьесы зрителей не обманула, они ощущали, что под маской благонамеренности скрывается озорство. И оно проявилось ближе к концу. И это была уже не лукавая усмешка мастера ХХ века, а просто-таки гротескный розыгрыш в духе постмодернизма. Композиторы тоже умеют шутить – так можно сказать и о «Юмореске», которая завершила небольшой цикл веселых пьес. Родион Щедрин, хорошо чувствующий природу театральной сцены (недаром им написано столько музыки к балетам!), и в «Трех веселых пьесах» прописал драматургическое развитие отношений в инструментальном трио.  Если формой «пейзажная» музыка одного из ярких авангардистов ХХ века, который исследовал и исповедовал тишину как музыку, близка театральности Щедрина, то по характеру она все-таки ближе оказалась к сочинению эстонского композитора Арво Пярта «Зеркало в зеркале», которое прозвучало до веселых пьес Щедрина. Пятра относят к тем немногим композиторам, которые способны выразить тонкое и зыбкое душевное состояние человека. Пейзаж не внешний, а психологический нарисовал и Кейдж. Оба произведения как будто не имеют развития, но если впустить эту музыку в душу, то она прорастет спокойствием, любовью и желанием жить в гармонии со Вселенной и миром. В умиротворенном и просветленном настроении томички продолжили свой праздник уже за пределами Органном зала. Текст: Татьяна ВЕСНИНА. Фото автора. |
