| Бах и Франк в интерьере Томска |
 Бах и Франк в интерьере Томска Сольный концерт Марии Блажевич стал подарком к 416-й годовщине города Случайное сближение даты сольного органного концерта Марии Блажевич и дня рождения Томска, 7 октября, направил мысли в русло исторических параллелей. И этот ход мыслей превратил самый обычный концерт в необычное сценическое действие. Правда, оно разворачивалось не столько на сцене Органного зала, сколько в мысленном пространстве. Так что видеть Томск в эпоху Иоганна Себастьяна Баха и Сезара Франка могла только автор этих слов. Поэтому приглашаю читателей прогуляться вместе по улицам города, который был основан в один год с появлением на свет романа Сервантеса «Дон Кихот» и живет уже пятое столетие. А сопровождать нас будет музыка, что звучала в Органном зале в исполнении Марии Блажевич. Взглянув еще раз на программу вечера, в которой были заявлены произведения Баха, Рейнбергера, Франка и Жигу, вдруг совершенно отчетливо поняла, что все композиторы были современниками Томску, просто жили и работали в другом месте. К примеру, свою «Дорийскую» Токкату и фугу ре минор, которым Мария Блажевич открыла концерт, 22-летний Иоганн Себастьян Бах написал в Веймаре, в 1707 году. Томск к этому времени прожил уже целое столетие, пережил несколько бунтов (соляной и хлебный), несколько раз горел, отстраивался, разрастался, давно вышел за пределы военной крепости и сильно расширил свои границы. К нему были приписаны земли от Чулыма до Енисея. Томск эпохи петровских реформ становился городом купцов и ремесленников, и в то же время был местом не только служилых людей, но и ссыльных. Советую: чтобы представить наглядно, как выглядел сибирский Томск, когда в немецком Веймаре Бах сочинял Токкату и фугу ре минор «беспредельной мощности звучания», надо подняться на Воскресенскую гору и заглянуть в Музей истории Томска. … А Бах из-под рук Марии Блажевич выходил драматичным, с огромным пафосом и короткими возгласами на нижнем регистре и мелодичным, плавным, даже чуть возвышенно-умилительным на верхнем регистре. В отличие от другой Токкаты и фуги ре минор, которую знают все, кто даже не считает себя знатоком классической музыки, «Дорийская» еще несет на себе печать ученичества. Об этом довольно подробно рассказывала музыковед Василина Сыпченко. Она обратила внимание слушателей на то, что Бах был мастером монументальных драматических импровизаций. Второе баховское сочинение, прозвучавшее на концерте, - Трио-соната ми минор, - написано уже зрелым композитором. Ведущая концерта заострила внимание слушателей на самом жанре трио-сонат, на их сложности для исполнения, а также на время создания – между 1727 и 1730 годами. По свидетельству первого биографа композитора И. Форкеля, «Бах сочинил их для своего старшего сына Вильгельма Фридемана, который с их помощью должен был сделаться великим органистом». А Альберт Швейцер, известный музыкант и врач, теолог и философ культуры, по поводу сложности трио-сонат заметил: «Для того, кто их основательно выучит, едва ли найдется как в старой, так и в новой органной литературе еще какая-то трудность...». Мария Блажевич все трудности преодолела без заметных усилий. Слушатели наслаждались чистой полифонией, идеальным трехголосием. В то время, когда Иоганн Себастьян Бах заботился о карьере сына, в Томске, в одной из келий Алексиевского мужского монастыря, поселяется Абрам Петрович Ганнибал, тот самый арап Петра Великого, прадед Александра Сергеевича Пушкина. Конечно, не по доброй воле он выбрал заточение в келье. В Томск он был доставлен в декабре 1729 года под конвоем. История эта – в той же минорной тональности, что и трио-соната Баха. После смерти Петра I всесильный Александр Меньшиков, невзлюбивший Ганнибала, отправил его в 1727 году в Сибирь с поручением «измерить Китайскую стену». Прибывший в Иркутск капитан-лейтенант бомбардирской роты Преображенского полка быстро смекнул, что поручение грозит заточением, не выполнив его, повернул назад. И в дороге был арестован и доставлен в Томск. Хоть и жил прадед великого поэта под охраной стражников и гулять выходить под их присмотром, но с первых дней ему положили жалование 10 рублей «из доходов Сибирской губернии» (по тем временам довольно приличное жалование). Весной 1730 года пришла бумага из Верховного тайного совета о переводе Абрама Петровича в Тобольск, и он покинул мужской монастырь. Через десять лет в стенах этого монастыря поселят царскую невесту императора Петра II – княжну Екатерину Долгорукую и постригут в монахи. … Пассакалия Йосифа Рейнбергера из сонаты ми минор перенесла слушателей совсем в другой век – в Германию эпохи романтизма, а точнее в Мюнхен, где с 1859 года Рейнбергер служил преподавателем Мюнхенской консерватории и дирижером придворного оркестра. Не зная обстоятельств жизни композитора, слушатели поражались красивому мелодическому дыханию органа, который то переходил почти на «шепот» и погружал в сосредоточенное, почти молитвенное состояние, то, идя на крещендо, набирал силу и мощь эпического масштаба. … А ведь эта музыка могла звучать в Томске. В католическом соборе в 1862 году был установлен орган. А Соната № 8, фрагмент которой и звучал, родилась в то время, когда владелец здания, где сегодня проходят концерты органной музыки – золотопромышленник Иван Дмитриевич Асташев был уже влиятельным человеком, меценатом, много жертвовал на строительство Троицкого собора, который к 1850-му году был возведен до купола. В это же время, когда в Томске купцы жертвуют деньги на возведение Троицкого кафедрального собора, когда купец Филимонов возводит дощатый театр на месте нынешней Университетской рощи, во Франции, в Париже, была построена церковь святой Клотильды, а в 1959 году в ней был установлен «симфонический» орган Аристида Кавайе-Колля. Его первым органистом и стал Сезар Франк. Сезар Франк, как и Иоганн Себастьян Бах, входят в число любимых композиторов Марии Блажевич. По ее мнению, это лучшие композиторы, из тех, кто писал для короля инструментов – органа. Поэтому в ее исполнении чувствовалось и ее трепетное отношение к Прелюдии и Хоралу, которые она включила в программу. Искреннее восхищение этой музыкой Мария Блажевич сумела передать и слушателям. И на целые полчаса зал был погружен почти в медитативный транс. Эжен Жигу писал исключительно для органа. На протяжении 62 лет (с 1863 года) был органистом церкви Святого Августина в Париже. Парижский след можно обнаружить и в Томске второй половины XIX века. В богатейшей библиотеке И.Д. Асташева были книги и на французском языке, «томский герцог» Ф.А. Горохов отводит под библиотеку целую комнату. В магазине купца Голованова (бывший Нижний гастроном) можно было приобрести шляпки и обувь, которые входили в моду в Париже. С другой стороны, известный французский писатель Жюль Верн именно в это время, когда Жигу сочинял своим органные токкаты, отправляет героя своего романа Михаила Строгова с тайным поручением от самого императора Александра II. Роман фантаста Жюля Верна не имеет реальной основы. Но все томичи хорошо знают реальную историю: именно Александр II - освободитель в 1878 году подписал указ об открытии в Томске первого за Уралом университета. … Последние мощные аккорды Токкаты Эжена Жигу поставили восклицательный знак в сольном концерте Марии Блажевич. Аплодисменты стали выражением искренней радости и благодарности за чувственный концерт. Прощаясь со слушателями, Василина Сыпченко еще раз напомнила о дне рождения города. И только что прозвучавший концерт был музыкальным приношением имениннику. Текст: Татьяна ВЕСНИНА Фото: Игорь ВОЛК       |
