| Легкое дыхание «Темных аллей» |
 Легкое дыхание «Темных аллей» Музыка Скрябина и Рахманинова помогла ощутить поэзию бунинской прозы Они встретились, посмотрели друг другу в глаза – и прошли мимо. Разошлись в разные стороны. Но эта невстреча источала аромат романтического свидания. А в музыке, что предшествовала слову, слышались грезы о былом, осенний вечер и чувственный трепет ресниц… Так начался концерт «Бунин. Темные аллеи» из абонементного цикла «Музыка и слово», посвященный 150-летию со дня рождения Ивана Алексеевича Бунина. Светлана Чудакова за роялем, звучит Прелюдия соль бемоль мажор Александра Скрябина (сочинение 11). На сцене Органного зала Андрей Колемасов и Ольга Ульяновская. Им предстоит сегодня быть и авторским голосом, и героями рассказов Бунина, то есть жить и чувствовать, как чувствовали себя русские люди в начале ХХ века, и в то же время своим голосом, своим художественным нервом соединить век нынешний и век минувший… Пока звучал Скрябин, у слушателей было время погрузиться в атмосферу русского ренессанса – «Серебряного века». Выразителем этой эпохи и русского символизма и был Александр Николаевич Скрябин. Его музыка, окутанная дымкой гармонический созвучий, насыщенная изящной ритмикой, окрашенная чувственным томлением и философскими поисками смысла жизни, оказалась созвучна поэтической прозе Ивана Алексеевича Бунина. И хотя сам Бунин не считал себя «ни декадентом, ни символистом, ни романтиком, ни реалистом», да и «Темные аллеи» писал за границей, в конце 30-х-начале 40-х годов, но образ России, который он создал в этом цикле рассказов, – это образ России «Серебряного века». Бунин довольно долго числился по разряду запретных удовольствий. В школе о нем едва упоминали, один стих к заучиванию на все 10 лет, и даже в списке обязательного чтения для студентов филологов образца 80-х он был представлен весьма скупо. Хотя Бунина в Советском Союзе заново открыли в 1950-60-х годах, а «Темные аллеи» были включены в полное собрание сочинений в 1966-67-м. Но интерес к бунинской прозе всегда превышал границы дозволенного, допустимые образовательной программой. Его «Темные аллеи» источали едва уловимый запах порока. Он и манил. Была какая-то прелесть, неизъяснимое очарование в недоговоренности, в полунамеках, и даже утверждение писателя - «Настоящая любовь никогда не заканчивается браком» - принималось за истину, тогда, как хотелось совсем другого. В пору студенческой юности главным было даже не содержание, а соотнесение «тогда» и «сейчас», проецирование судьбы героинь на свою… И вот эта фраза из «Солнечного удара»: «Я совсем не то, что вы могли обо мне подумать» - девушками с филфака заучивалась наизусть, чтобы при случае быть оброненной как бы невзначай. И вот вновь звучат те же слова, тот же плавный ритм фраз напоминает о неспешных прогулках в садах, о скользящем за кормой теплохода пейзаже, но совершенно иное впечатление рождают знакомые герои и сюжеты. Никакого порока, а, напротив, романтическое целомудрие, сдержанная страсть и смирение. «Темные аллеи» и «Солнечный удар» читал Андрей Колемасов. В том, что Андрей – мастер художественного слова, нет никаких сомнений. Он, не раз участвуя в филармонических проектах, это доказывал. Но в чтении «Аллей» вдруг открыл еще одну грань писательского гения – как по-другому воспринимаются рассказы, если их не читать глазами, а слушать. Андрею Колемасову удалось извлечь и воспроизвести мелодику прозы Бунина. Конечно, она была усилена музыкой Рахманинова, еще одного русского гения России «Серебряного века». И все же, все же… Уже не слова были важны, не сам сюжет о встрече барина с бывшей горничной и не история случайной связи прапорщика и попутчицы («Солнечный удар»), а интонация, паузы, тембр голоса, его фактура… Голос стал музыкой и соединился с тревожно-драматическими пассажами Рахманинова, и вслед за музыкой, которая высветляла островки задушевного лиризма, вел к высотам духовного прозрения. Ольге Ульяновской, актрисе Томского ТЮЗа, дебютировавшей на сцене Органного зала в филармоническом проекте, его автор, сценарист и режиссер Вера Тимофеева, доверила читать «женские» истории – «Легкое дыхание» и «Холодную осень». И вновь Скрябин с Рахманиновым вошли в резонанс с бунинской прозой. А к чувственным надрывам фортепиано добавил свой тоскующий голос альт Андрея Чудакова. И образ легкого дыхания, этой отличительной черты настоящей девушки, материализовался в чертах и дыхании Ольги Ульяновской. Низкие, слегка затемненные звуки альта, игравшего романс Рахманинова, в трагической развязке истории Оленьки Мещерской из рассказа «Легкое дыхание» произвели эффект катарсиса – очищения слезами. Редко исполняемая со сцены «Холодная осень» прозвучала как-то очень тревожно, потому что внезапно обнажилась ее актуальность. Последний рассказ «Чистый понедельник» артисты читали вдвоем в сопровождении фортепиано Светланы Чудаковой и виолончели Светланы Голярчук. Диалог Прелюдий Рахманинова и Скрябина, а также Сонаты Рахманинова для виолончели еще больше убедил в конгениальности композиторов и писателя. Три столпа русской культуры были явлены так зримо, так выпукло и ощутимо, что казалось, сейчас на поклон вместе артистами выйдут и те, кто создавал почти век назад музыку и слово «Серебряного века». Текст: Татьяна ВЕСНИНА Фото: Игорь ВОЛК      |
