| По стандартам венских классиков |
 По стандартам венских классиков Томской премьерой Моцарта и Бетховеном с новосибирской пианисткой открыли новый цикл «венского» абонемента На идею открыть абонемент «Венский час» маэстро Михаила Грановского навела архитектура Органного зала. Она идеально подходила для создания атмосферы Вены. И акустика зала – тоже подходящая для музыки венских классиков. Однако нынче необходимость соблюдать санитарные нормы в условиях пандемии заставила переселить Моцарта, Гайдна и Бетховена на сцену Большого концертного зала. Что осталось от замысла? Определенные стандарты звучания и публика, которую из-за любви к высокой классике вполне можно назвать элитарной. Говоря математическим языком, этих условий необходимо и достаточно, чтобы реализовать идею – последовательно знакомить современных слушателей с фундаментом европейского музыкального искусства XVIII-XIX веков. Для нового сезона 20/21 «Венского часа» Михаил Грановский и оркестр приготовили премьеру томского масштаба – Увертюру к опере «Луций Сулла» В.А. Моцарта. С этого изящного подарка слушателям и начал маэстро «Венский час». Обращение к оперной музыке неслучайно: во-первых, XVIII век, когда была написана опера seria, был веком торжества этого жанра. Во-вторых, Моцарт, говоря словами Стендаля, «дал образцы оперной музыки». Законодательницей моды оперного жанра выступала Италия. Именно туда, а еще точнее в Милан, на излете 1772 года, за месяц до премьеры еще не написанной оперы, отправился 16-летний Вольфганг Амадей Моцарт. А через 248 лет в такой же пасмурный осенний день томская публика вместе с оркестром под предводительством маэстро Михаила Грановского отправилась в воображаемый Милан на одно из премьерных представлений. Забегая вперед, скажем, что опера выдержала 26 аншлаговых ежевечерних показов. Шестнадцатилетнего композитора специально пригласили в Милан за месяц. О всех перипетиях работы над «Луцием Суллой» историки музыки и любители опер знают из писем Моцарта-старшего. А ведущая концерта Тамара Касаткина напомнила о том, что композитор с собой мог привезти только заранее сочиненные речитативы, а арии писать он обязан был специально на вокалистов Миланского театра. Таковы были итальянские стандарты. Оперу «Луций Сцилла» ставят и в наши дни, но существенно сокращают ее, вымарывая целые партии и страницы речитативов – берегут публику, а Увертюра остается неизменной. Она звучит недолго – чуть больше семи минут. То есть на ее исполнение оркестр и маэстро Грановский потратили гораздо меньше времени, чем читатель, знакомясь с историей этого сочинения и исполнения. Чередование темпов в трехчастной увертюре – быстро – медленно – быстро – давало возможность публике то восхищаться красивым строем струнной группы, то испытывать воодушевление, которое сообщал пафос духовых. Трудно сказать, как воспринимали современники Моцарта трехчастное вступление, на вкус современного слушателя совершенством кажется вторая (медленная) часть с ее нежным, чуть матовым звуком скрипок и виолончелей, размеренным ритмом неспешной прогулки. За Моцартом следовал Гайдн. Симфония № 94 соль мажор в четырех частях героем вечера сделала Вячеслава Земцова, который в этот вечер исполнял партию литавр, ведь одно из ее названий – «С ударами литавр». Смысл второго названия «Сюрприз» пояснила Тамара Касаткина, рассказав одну из легенд, которыми любил себя окружать старший современник Моцарта – будто бы композитор решил подшутить над чопорной лондонской публикой, любившей подремать на концерте, поэтому после нежного пианиссимо струнных он запланировал внезапный громовой аккорд всего оркестра, в котором выделяется удар литавр. Этот комический эффект произвел впечатление и на томскую публику и придал концерту видимость шоу. Симфония запомнилась не только этим забавным сюжетом, но и общим радостным настроем. Возможно, такое впечатление сложилось из-за стихии танцев, что отчетливо слышалась в финале. В этом «Венском часе» нашлось место и для вокала – в исполнении Вячеслава Клименко прозвучала ария Симона из оратории «Времена года» Й. Генделя. Она оказалась связана внутренней музыкальной рифмой с предыдущим сочинением (вариация на тему моравской детской песни звучит во второй части симфонии № 94). Хотя, не скажи об этом ведущая концерта, большинство слушателей не заметили бы этого нюанса. Но зато все отметили красивый тембр баритона Вячеслава Клименко, для которого исполнение арии Симона тоже было премьерным. Завершал вечер Бетховен. Концерт № 4 для фортепиано с оркестром и по смыслу, и по музыке, и по той паузе в концерте, которая понадобилась для перестановки на сцене, когда выкатывали роль, воспринимался как второе отделение концерта. Хотя антракта и второго отделения предусмотрено не было. Для венского композитора жанр инструментального концерта означал жанр самопрезентации перед венской публикой на так называемых Академиях, когда в один вечер могли исполнятся симфонии, концерт, кантата или оратория, импровизация и какая-нибудь ария. Собственно, именно в таком виде – в «комплекте» с двумя симфониями и с солирующем автором – прозвучало впервые это сочинение. Четвертый фортепианный концерт считается наиболее лиричным, и потому носит менее «публичный» характер. А его революционная особенность в том, что рояль в диалог с оркестром вступает первым – до Бетховена так никто не писал. Хотя сам композитор не предполагал, что солирующую партию в его Концерте когда-нибудь будет исполнять женщина, Полина Тончук, пианистка из Новосибирска, со всеми задачами, поставленными Бетховеном, справилась более чем хорошо. Полина уже выступала с Томским оркестром, и поэтому легко вступила в диалог. И была услышана. Оркестр под управлением Михаила Грановского не просто аккомпанировал или, напротив, соперничал с солистом, но вел вдумчивый и напряженный разговор. Лиричная, тонко чувствующая бетховенские подтексты, пианистка слегка сместила Концерт из венского классицизма в романтизм, придав чувственность своим сольным партиям. Но, думаю, публика совсем не в претензии. Интерпретация Полины Тончук была встречена восторженными аплодисментами. И хотя на этот раз «Венский час», длившийся на самом деле полтора часа, заставил мысленно побывать и в Милане, и в Лондоне (где писалась симфония Гайдна), и в Вене, все-таки (по жанровому составу) больше напоминал знаменитые венские Академии. Текст: Татьяна ВЕСНИНА Фото: Игорь ВОЛК           |
