bkz.tom.ru | Поиск по сайту | Карта сайта | Архив | Документы учреждения | Противодействие коррупции |

«Ночь искусств-2020» в Большом концертном зале филармонии прошла под музыку Франции
2020-11-03_france14.jpg

Прогулка по прошлому,
или три интермеццо на заданную тему

«Ночь искусств» в Большом концертном зале филармонии прошла под музыку Франции


Она – как признание в любви. Она сравнима с изысканным парфюмом, где ощутимы ноты сердца и базовые ноты истории искусств. Она воспитана театром. У нее послевкусие дорогих вин. И все это – о музыке Франции, которая прозвучала 3 ноября в завершении абонемента прошлого сезона «Музыка мира». Этот концерт поддержан проектом министерства культуры Российской Федерации «Всероссийские филармонические сезоны» и стал одним из событий Всероссийской акции #Ночь искусств.

Оказавшись в «ночном» осеннем антураже, музыка, которая должна была звучать весной, неожиданно приобрела флер волшебной сказки. Ведь в ночи все ароматы становятся ярче, голоса нежнее, а отношения – ближе и теплее. Так и случилось на концерте. Сочинения, которые маэстро Михаил Грановский выбрал для прогулки по Франции, создали достоверный и в то же время почти сказочный колорит этой страны.

Великолепным гидом в этой прогулке стала ведущая концерта, музыковед Вера Тимофеева. Памятуя об ее опыте работы на Томском радио, можно сказать, что это был театр у микрофона. На правах хозяйки сцены она приглашала заглянуть за кулисы парижского театра, чтобы увидеть, как томятся и волнуются молодые Альфонс Доде и Жорж Бизе. Или в кафе «Ша Нуар», что представить экстравагантного Эрика Сати. Более того, с оркестром и публикой сыграла в шарады – дабы у всех сложилось представление об этом французе. Рассказывая об истории создания того или иного произведения, Вера Тимофеева так возбуждала воображение каждого слушателя, что он явственно ощущал утреннюю свежесть Прованса или ночную прохладу Парижа. Но главное – музыковед давала именно те ключи, которые помогали расшифровывать замыслы композиторов и дирижера. Краткие зарисовки Веры Тимофеевой о музыке Франции и ее творцах воспринимались не служебным текстом, а эссе, имеющими художественную ценность.

Но правда и в том, что сама музыка побуждала представлять ее театрально и живописно.

Именно театральная музыка Жоржа Бизе открыла концерт. Драму Альфонса Доде «Арлезианка» не ставят сегодня даже во Франции, а вот музыка к ней, написанная в конце XIX века, звучит на разных сценах мира и сегодня. Действительно, можно согласиться с ведущей: драма оказалась за кулисами времени, а музыка – с нами. Сюиту № 2 (в редакции Э. Гиро) Томский оркестр играл не раз – и все четыре части целиком, и отдельно четвертую, самую популярную – Фарандолу. Но название концерта, как навигатор для туристов, сразу задало направление мысли. Хотелось через музыку ощутить атмосферу, дыхание той Франции, которую знаем по книгам, фильмам и живописным полотнам. И оркестр под управлением маэстро Грановского предоставил такую возможность.


На юг, на юг!!!

Итак, путешествие по музыкальной Франции в «Ночь искусств» началось с юга – с провинции Прованс, где происходит действие драмы Альфонса Доде, и музыкальный колорит который отразил Жорж Бизе.

В первой части «Пастораль» оркестр дал картину восхитительного утра в Провансе, наполненного солнечным светом и свежей прохладой лугов. Деревянные духовые рисовали на фоне оркестрового тутти сцены пастушеской идиллии. И тут же услужливое воображение переносило в пространство живописных полотен импрессионистов Камиля Писсаро, Клода Моне и постимпрессиониста Жоржа Сёра. Вместе с голосами флейты Евгения Некрасова, флейты-пикколо Евгения Багмута, мерного ритма малого барабана (в партитуре – тамбурина) Вячеслава Земцова в музыкально-живописное полотно вливалась сама история Франции – в памяти оживали эпизоды из кинохита 50-х «Фанфан Тюльпан» (хотя события в фильме опережают на целый век события в драме Доде). И такие ассоциации неслучайны: именно сочетание флейты-пикколо и тамбурина, без которых не обходился ни один народный праздник в Провансе, подчеркивает национальный колорит «Арлезианки».

В поисках новой звуковой красочности, чтобы отразить полноту жизни и человеческих переживаний молодой Жорж Бизе вводит в оркестровый колорит саксофон, нового для того времени инструмента. Тембр этого инструмента, с его необычайно широким диапазоном подчеркивает глубину страданий героя в Интермеццо (второй части), усиливая звучание деревянных духовых. В концерте саксофон Всеволода Ивашковского отвечал за душевные муки персонажа, с которым была связана главная линия сюжета драмы А. Доде. Но на слух современного слушателя любовные переживания кажутся утрированными. Однако именно Интермеццо заставило вспомнить героев и других французских писателей – Мопассана, Флобера, Золя, братьев Гонкур. И галерея этих лиц промелькнула в воображении, пока оркестр исполнял эту часть, переходя от насыщенного звука струнных к тишайшему пастельному звучанию духовых, где выделялась партия гобоя Дениса Смирнова.

Когда же в третьей части возник воздушно-небесный диалог флейты Евгения Некрасова и арфы Екатерины Лаптевой, мир преобразился – менуэт изменил настроение слушателей. Красивейшее звучание инструментов наполнило оптимизмом, а мотив народного темпераментного танца фарандолы, популярного на юге Франции, который стал основным в четвертой части, окончательно закрепил в сознании публики мысль, что жизнь, как бы ни была она сурова, всегда прекрасна. И маэстро Грановский вместе с оркестром воплотил эту идею композитора очень убедительно.


Страсть цыганская или французская? Интермеццо № 1

«Цыганка» Мориса Равеля с солирующей скрипкой Семена Промое драматургию концерта перевела в жанр «беседы» - именно за диалогом солиста и оркестра с напряженным интересом следили слушатели. А если говорить о путешествии по музыке, то импрессионистическое сочинение повело публику дальше на юг, более того, за границы Франции, в Испанию.

Выразительное, эмоциональное, а главное довольно долгое соло скрипки, открывающее пьесу, создало ощущение, что мы слушаем исповедь, а не разговор двух равных собеседников, даже заронило сомнение: а нужен ли здесь оркестр?

На этот вопрос ответил сам солист после концерта.

- Скрипка в «Цыганке» показывает все свои возможности, - говорит Семен Промое. – И мне понравилось, как сказал после первой репетиции дирижер. Он подошел и говорит: «Знаешь, Семен, когда скрипка вступает, играет, играет ….Такие пассажи! А я стою, слушаю и думаю: а зачем мы потом»? Думаю, Михаил Григорьевич не ожидал такой насыщенной, суровой интродукции, и что скрипка вот так себя будет показывать. Должен сказать, что соло скрипки в начале, которое называют каденцией, по сути, является интродукцией, так как содержит не импровизационный материал, а тематический, и представляет собой фактически первый самостоятельный раздел этого произведения.

- По экспрессии музыке, по мощи энергетического заряда, который шел от вас, вы действительно не уступали оркестру.

- Это произведение крайне необычно. Равель в нем выходит за рамки импрессионизма. Уже во вступлении проявляются черты экспрессионизма, совершенно полярного направления. Если импрессионизм показывает самые тонкие настроения, нюансы, оттенки, вроде бы разговор ни о чем, но очень красиво – пошуршали, позвенели едва-едва, чуть-чуть, что такое-этакое невыразимое, то экспрессионизм – это больше Барток, когда мы «шарашим», как следует, когда от силы эмоции и движений инструмент может развалиться.

- А насколько оно «французское» по духу, а не только по тому, что его написал Равель? В нем, как мне кажется, больше венгерского или испанского, и только мысль об Эсмеральде как-то связывает музыку с Францией.

- Мне кажется, довольно много французского. Главная тема «Цыганки» - абсолютно французская, это когда после интродукции скрипки пошла арфа и вступил оркестр (Семен напевает эту тему). На мой взгляд, в этой музыке присутствует изящество – истинно французское, во многих темах, во многих оборотах.

Что касается «испанского», то неудивительна ассоциация. Во Франции много цыган жило и живет. Но мать композитора была из басков, живущих в Испании, а там цыганского населения много, вся Андалусия – это цыгане. Так что какая-то толика испанской крови текла в жилах Равеля, но далеко не во всех произведениях проявляется. А в «Цыганке» это есть.

- А Венгерская тема? Ведь первая исполнительница была венгерка.

- Возможно, из-за того, что свое виртуозное произведение он хотел посвятить Ференцу Листу и сделать свою Рапсодию по модели его рапсодий, наводит на мысль о венгерском. Но это только умозрительно. Я этого не чувствую в самой музыке. Что такое венгерская культура? Практически цыганская.

… Буквально спустя час после завершения концерта в Большом концертном зале, «Цыганка» Равеля вновь звучала для слушателей филармонии, и вновь солировал Семен Промое, но уже в другом сопровождении – фортепиано и арфы. Светлана Чудакова и Екатерина Лаптева присоединились к квартету «Фаэтон», который в Камерном зале представлял новый абонемент «Ночной квартет».


Томская премьера парижского сочинения

Следующей остановкой в прогулке по музыке Франции стало знаменитое кабаре «Ша Нуар» («Черный кот») на Монмартре, где обитали художники и музыканты – богема, о жизни которой сочинил оперу Пуччини. Завсегдатаями этого кафе были писатели Мопассан, Стринберг и композиторы, чьи произведения обозначены были в программе вечера «Ночи искусств» - Эрик Сати и Клод Дебюсси.

Здесь, в 1888 году, когда в Томске открывали первый за Уралом университет, а в Петербурге была исполнена Пятая симфония Чайковского, за стареньким роялем молодой человек, реформатор европейской музыки, импрессионист, минималист, конструктивист, примитивист в одном лице, сочинил свою «Гимнопедию».

Премьера этого произведения, которое на слух оказалось столь приятно, что совершенно не вяжется с представлениями об авангардной музыке, состоялась в Томске именно 3 ноября 2020 года, в «Ночь искусств».

В оригинале оно было написано для фортепиано, но прозвучало в оркестровом переложении еще одного француза – Клода Дебюсси. И если не знать, что этот «оазис спокойствия», принадлежит Сати, то нежную мелодию, рождаемую арфой, скрипками, альтами, виолончелями, контрабасами и изредка ударными, можно принять за пьесу Дебюсси. Столь созвучной она оказалась «Лунному свету»!

Кстати, когда Эрик Сати создавал свою «Гимнопедию», Клод Дебюсси также находился в поисках нового музыкального языка. А искал он новые созвучия, бродя по ночному Парижу, посещая тайные заседания каббалистического ордена Храма и Грааля. Заходил он и на Всемирную выставку, что проходила в Париже в 1989 году, и был поражен тембрами экзотических инструментов с острова Явы и из Вьетнама. Но тайное, ночное, темное он нашел в поэзии Верлена. И до сих пор спорят, кто вперед создал свой «Лунный свет» - Дебюсси или Верлен. Эта дивной красоты музыка из «Бергамасской сюиты», что прозвучала ближе к завершению концерта, была одновременно ясной и ирреальной, яркой и туманной.


Скарамуш и все-все-все. Интермеццо № 2

Но неслучайно ведущая концерта, представляя музыку Франции, сказала, что она рождена была театром. В народный театр, на площадь, где играли свои представления бродячие актеры, где тон веселью задавали проделки Скарамуша, родного брата русского Петрушки, и привела сюита для кларнета и оркестра Дариуса Мийо.

Роль Скарамуша в оркестровом сочинении была доверена кларнету Евгения Лукьянчука. Если бы мы захотели попасть на мировую премьеру этого сочинения, то нам следовало бы оказаться в Париже, на Всемирной выставке 1937 года. Сочинение исполнял сам автор - за роялем. Уже позже были сделаны оркестровые переложения.

В эту веселую, темпераментную сюиту композитор вложил свои воспоминания о трехлетнем пребывании в Бразилии (1916-1919). Уроженец Прованса, с детства влюбленный не только в средиземноморскую природу, но и в народную музыку, рожденную в этом благословенном крае, соединил свои детские впечатления от встречи с персонажем французского кукольного театра, и юношеский восторг от ритмов бразильского карнавала. А томичи, по воле маэстро Грановского, благодаря искусству оркестра и солиста, меньше, чем за час, успели побывать в Южной Америке и вновь вернуться во Францию.

- Я не так давно выучил эту пьесу, - признается Евгений Лукьянчук, концертмейстер группы кларнетов Томского Академического симфонического оркестра. – Какая она по духу, французская или бразильская? По соотношению частей – больше французская, напоминающая о менестрелях и шутах в европейском театре, артистах комедии дель арте. Только третья часть написана в ритме самбы.


С золотой флейтой на север от Парижа. Интермеццо № 3

Французы знают толк в вине, еде, парфюме, и, конечно, в женской красоте. Но совсем неудивительно, что олицетворением эталона французской красоты в концерте «Музыка Франции» стала москвичка Ирина Стачинская, лауреат международных конкурсов, обладательница золотой флейты.

Как справедливо заметила Вера Тимофеева, «Ночь искусств» требует волшебства. И появление солистки Московской филармонии перед томской публикой было сродни появлению Золушки на балу, когда все, от пажей до короля, пришли в восхищение от красоты, скромности и обаяния героини Шарля Перро.

Вот такой сказочной красавицей, подарившей незабываемое наслаждение от виртуозного Концерта для флейты с оркестром Жака Ибера, стала гостья Томской филармонии. Наверное, это прозвучит банально, но звук ее флейты можно назвать истинно золотым, а музыку, что легко струилась, сверкая разными красками, музыкой высшей пробы. На это сравнение навел инструмент, действительно изготовленный из благородного металла. Золотую флейту 14К Ирине Стачинской предоставила фирма Powel, как артистке, которая с 2014 года представляет компанию на всех концертах.

Праздничный бал-концерт закончился по волшебному неожиданным подарком: солистка вместе с оркестром на бис сыграла Блестящую фантазию на темы оперы «Кармен» Бизе современного французского композитора Франсуа Борна.

В отличие от сказочной Золушки, она не исчезла таинственно после концерта, а поделилась своими ощущениями от музыки, оркестра и города.

- Такие концерты даже в столице случаются очень редко. Уверяю вас. Три солиста за концерт! А как драматургически все хорошо выстроено! Спасибо Томску, спасибо филармонии за теплый прием.

По признанию Ирины, ехала она в Томск с надеждой увидеть город, где выступали ее родители почти 30 лет назад.

- В 1993-м году мама с Томским оркестром играла Шопена, а папа дирижировал, а я осталась дома, мне было около трех лет, - вспоминает Ирина Стачинская.

Маленькая Ирочка тоже времени не теряла – осваивала нотную грамоту в подготовительном классе Гнесинской музыкальной школы.

- Я помню, что меня учили/мучили выводить кружки – ноты «соль», «до»….Но овалы получались неровные – в три года рука еще не твердая. Я так и не научилась писать эти ноты. Зато быстро писала диктанты.

- Если растешь в музыкальной семье, то музыка становится естественной средой обитания. Но помните ли вы тот момент, когда осознали, что слушаете музыку?

- По семейному преданию, я начала выходить на сцену еще… до рождения. Мама, будучи мной беременна, выступала вместе с Центральным оркестром министерства обороны. Тот концерт даже транслировал Первый канал. А то, что я уже хорошо помню – это музыка с пластинок. Папа их слушал, когда готовился к концерту. И я вместо того, чтобы танцевать под «Спящую красавицу», показывала, как играют на тромбоне. А потом уже началась Гнесинская школа.

- Сразу флейту выбрали или был другой инструмент?

- В «нулевке» училась на фортепиано, чтобы быть, как мама. Но мне повезло – меня выгнали рано из пианистов. Тот педагог всех рано или поздно выгоняла. И нисколько не жалею, потому что фортепиано – совсем не мой инструмент. Но ангел хранитель многих учеников Гнесинской школы, Елена Евгеньевна Ионова, сказала моей маме «Вы, что, Ирина? Мою маму тоже Ирина зовут. Ваша дочь - в первых рядах по сольфеджио. Мы вас не отпускаем! Давайте попробуем другой инструмент».

Другим инструментом стала флейта. И я попала в класс к Ивану Федоровичу Пушечникову. Это потрясающий человек. Глава всей нашей духовой школы. Он гобоист, но именно он сказал маме, что мне больше подходит флейта. Потом я попала в класс к Александру Васильевичу Корнееву, который был золотой флейтой Советского Союза. Проучилась у него год – и наши дороги разошлись. Вот тогда я нашла своего педагога – Владимира Леонидовича Кудрю, который и дал мне профессию. Примечательно, я села именно на его стул, когда пришла в симфонический оркестр Московской филармонии. Это случилось в 2006-м году, ровно через 20 лет, как он выиграл конкурс.

- Вы стали солисткой Московской филармонии в 16 лет. Не страшно было на одну сцену выходить с такими «мастодонтами»?

- Страшно. Тяжело даже. А дирижер наблюдал за мной со стороны: выживу или не выживу. Я выжила. Через пару месяцев, после того, как сыграли Четвертую симфонию Чайковского, почувствовала, что меня приняли в коллектив. Поняли – со мной удобно по интонации, да и вела я себя скромно. А теперь я уже не сижу в оркестре, а работаю, как солистка филармонии.

- После концерта к вам подошли почти все артисты Томского оркестра, чтобы поблагодарить за совместную игру. И поздравляли с премьерой. Почему?

- Потому что Концерт Ибера я в Томске играла впервые. Для меня это премьера.

- Поразительно! А из зала казалось, что вы так давно знаете музыку, что она уже вся – на кончике пальце, в дыхании. И помните все переходы.

- Да, концерт с технической точки зрения не простой. Много сложных мест. Но мне понравилась необычная трактовка, которую предложил дирижер. Понравилось, что сохранилась соревновательность, которую предполагал композитор. По музыке видно это противостояние солиста и оркестра. И в то же время это была совместная игра.

- Мне показалось, что в Концерте Ибера национальный французский колорит едва ощутим, скорее в нем есть что-то наднациональное, общеевропейское.

- Вы так считаете? Обычно французский колорит у французов слышен везде, даже в музыке ХХ века. Отличительная черта французов – в изысканности и манерности. А у Ибера – не просто очень красивая музыка. Он флейте доверил серьезную, жизненную тему. Возможно колорит меньше ощущается потому, что Жак Ибер его писал во время своего скандинавского турне (1918-1920), когда знакомился с Европой. В это же время композитор из Дании, Карл Нильсен, тоже пишет Концерт для флейты. И вот что удивительно: Нильсон заканчивал свой гастрольный тур в Париже, а Ибер начинал в Париже, а завершал в Копенгагене.

В ХХ веке, должна заметить, представление о флейте сильно поменялось. Теперь этот инструмент ассоциируется не только с красотой. Прокофьев доверял флейте тему войны. А какая соната у Эдисона Денисова?! Это ж такая философия! Она – в звуке, в тембре, в диапазоне. Конечно, звучание зависит не только от инструмента, но и от возможностей исполнителя. Все на самом деле в ушах. Как ты это слышишь, так и играешь – вот эта «краска» под кларнет, а эта – под гобой. Чем больше этих «красок» в арсенале исполнителя, тем интереснее получается музыка.

… Прогулка по музыке Франции закончилась – а волшебство той ночи, поистине, ночи искусств осталось навсегда в памяти.


Текст: Татьяна ВЕСНИНА
Фото: Игорь ВОЛК

2020-11-03_france1.jpg

2020-11-03_france3.jpg

2020-11-03_france4.jpg

2020-11-03_france5.jpg

2020-11-03_france6.jpg

2020-11-03_france7.jpg

2020-11-03_france8.jpg

2020-11-03_france9.jpg

2020-11-03_france10.jpg

2020-11-03_france11.jpg

2020-11-03_france12.jpg

2020-11-03_france13.jpg

2020-11-03_france2.jpg