| Ярослав Ткаленко: «Кармен» - это музыка ярко рыжего цвета" |
Даже сотрудники технических служб, которые монтируют экран и готовят «бегущую строку» для титров с переводом, охвачены тревожным ожиданием. Что уж говорить о музыкантах. Волнуются. Опера сложная. И не малая сложность в том, что опера у всех на слуху. И только Ярослав Ткаленко, главный дирижер Томского Академического симфонического оркестра, как капитан на мостике, уверенно глядит вдаль. - За что мы любим оперы Бизе? За мелодии, которые остаются и живут потом очень долго. Проспер Мериме создавал романтический образ Кармен, но популярность этому образу принесла гениальная музыка Жоржа Бизе, - считает Ярослав Ткаленко.- Прочтя новеллу, я такого яркого впечатления не получил. Для меня, как для музыканта, «Кармен» - это, прежде всего, музыка, через которую композитор раскрывает характеры, создает колорит Испании, народные образы. Возможно, потому что я сначала познакомился с оперой, а потом с литературным первоисточником. - Известно, что Бизе никогда не был в Испании, но созданный им в опере испанский колорит нами воспринимается как норма. И оперная Испания больше по душе слушателю. Если у Мериме действие происходит в горных ущельях и мрачных городских трущобах, то у Бизе на залитых солнцем площадях Севильи. Если в новелле Испания окутана ночным мраком, то в опере она поет, танцует и буйствует в сценах корриды. - Я бы добавил, что испанский колорит заявлен уже в увертюре и присутствует не только в массовых сценах. Он - прежде всего, в насыщенности эмоций. «Кармен» - это концентрат всего испанского. Испанское солнце у Бизе никогда не заходит за тучи, и непонятно, бывает ли там пасмурно. Настолько яркая музыка. У меня ощущение, что эта музыка ярко рыжего цвета. Вспомните, увертюра начинается с темы корриды. Потом хор солдат, которые опаленные зноем, мучаются от безделья и думают, чем бы им заняться. Колорит Севильи отражается и в знойных и страстных характерах персонажей. - Интересно, а вам доводилось видеть своими глазами место действия опера - Севилью? - К сожалению, нет. В Испании был только проездом, когда летели в Мексику с «Кармен». - В Мексике «испанская» музыка Бизе воспринималась, как родная или чужая? - «Кармен» во всем мире как родная воспринимается. Мексиканский климат похож на испанский, и по нашему ощущению, «Кармен» там игралась и воспринималась, как у себя на «исторической родине», где происходит действие оперы. Хотя мексиканцы по сравнению с испанцами - народ более спокойный и сдержанный. Кстати, в Мехико есть коррида. - Любовь и свобода - две вещи не совместные. Но именно любовь и свобода - это характеристика Кармен. На ваш взгляд, манящая притягательность образа именно в этом соединение несоединимого?  - Обладая всеми качествами женщины, которая может обольщать, соблазнять, у которой эротизма в избытке, Кармен, безусловно, привлекает мужчин. Но если бы в ней было только это, то магия этой женщины не распространялась бы на всех, в том числе и на слушателей разных времен и разных стран. В ней есть чистота. И желание быть свободной. Свобода выбора до конца. В музыке Бизе Кармен раскрывается как сильная личность. И вот эта сила личности и привлекает в Кармен. Понимая, что Хозе желает отомстить (о чем Кармен предупреждают подруги), она не прячется, а идет на встречу с ним, желает ему объяснить, что больше не любит его. «У любви, как у пташки крылья»- предупреждала красавица Кармен. И на последнем свидании она не пытается ничего смягчить, не чувствует себя виноватой. «Да, любила тебя, но теперь люблю другого. Оставь меня. Давай разойдемся». И в финале она фактически сама бросается на нож. Тема роковой страсти, которая, прежде всего, связана с образом Кармен, начинает звучать в увертюре, но ощутимой становится в момент встречи Кармен с Хозе. Как вы помните, он стоял в стороне и в отличие от других солдат не ждал Кармен. А она выбирает именно его из-за его равнодушия. Музыка подчеркивает этот роковой для обоих выбор. Кармен бросает Хозе цветок акации ему под ноги и предупреждает, что цветок заколдован. Образ Кармен поддерживают струнные, и это, прежде всего, тема виолончелей. Но если бы вы меня спросили, смог ли я быть рядом с такой женщиной, как Кармен, то … не знаю. Это означало бы потерять голову и бросить свою жизнь к ногам женщины, растоптать свои планы, себя забыть… Нет, не смог бы.  - Вам жаль Хозе? - Да, я ему сочувствую. Мне симпатичен этот образ. - В опере Хозе совсем не тот, что в новелле Мериме. У Бизе он – не мрачный и суровый разбойник, на совести которого немало преступлений, а обычный человек, прямой и честный, несколько слабовольный и вспыльчивый. Он горячо любит свою мать, мечтает о спокойном семейном счастье. -На мой взгляд, Бизе создал более яркий, более объемный образ. Обратите внимание, как через музыку передается его неуверенность в сцене свидания. Хозе - человек долга, поэтому пытается уйти со свидания, когда слышит сигнал трубы. И этим он разозлил Кармен. Но он медлит. И только потом страсть берет верх над его рассудком. - Как можно в концертном исполнении передать все отношения между героями, все драматические коллизии? - Прежде всего, через музыку и голоса. Надеюсь, что нам удалось подобрать очень сильный состав исполнителей. Посредством пения они и будут создавать это драматическое напряжение. Может быть, солисты будут взаимодействовать между собой. Их выход и уход - это сигнал и для слушателей, что меняются сцены. Может быть, они даже без слов будут оставаться на сцене, но, тем не менее, не будут выпадать из ткани представления оперы. А на первом плане будут те, кто в действии. Мы оперу будем делить на два отделения. И первое отделение будет длиннее. Так у Бизе: первое действие занимает много времени. Репетиции строятся по тому же принципу. Сначала общее прочтение и понимание, затем работа над деталями, будет добиваться качество звучания. - Над вами довлеют прочтение этой оперы другими дирижерами? - Сейчас уже нет. Когда сложилась своя концепция, когда эта музыка пропущена через себя, то нет необходимости брать какие-то образцы, переслушивать другие прочтения. Но когда изучаешь музыку, тогда, безусловно, много образцов слушаешь, чтобы понять. Говоришь себе: до тебя много великих дирижеров и солистов работали с этой великой оперой. Открывать заново Америку, может быть, и не надо мне. Но, зная традиции, идти дальше - это должен делать каждый дирижер. Я пытаюсь убрать какие-то наслоения на оригинал, а заимствую из уже известных прочтений - наилучшее, что соответствуют этой музыке. Всегда должен быть творческий подход.  Если говорить о моих кумирах, то на меня сильное впечатление произвел Карлос Клайбер. Он дирижировал на постановке «Кармен» в Венской опере, где пели Елена Образцова и Пласидо Доминго. Клайбер - один из моих любимых дирижеров. Это имя одно из самых сенсационных. Он - явление в мире музыки. У него был небольшой репертуар. Он намеренно сужал круг опер, не стремился охватить все и работать непрестанно. Про него говорили, что он берется за постановку оперы, когда открывал холодильник, а он оказывался пуст. Тогда он набирал номер своего агента - и тут же выстраивалась очередь из директоров театров, которые хотели его пригласить. Есть знаменитая запись «Кармен» в его постановке, и когда ее смотришь, то в его дирижировании чувствуется влюбленность. Потому что во время работы над «Кармен» он был влюблен. - Нынешняя постановка оперы Бизе (в ее концертном варианте) для вас не первая. Изменилась ли концепция? Каково ваше сегодняшнее восприятие оперы? - «Кармен» для меня сейчас – родная среда, пространство, которое обжито. И ты можешь находить новые интересные моменты. Концепция меняется каждый раз, потому что каждый исполнитель привносит новые акценты, какие-то новые краски, по-своему трактует образы. Не может быть одинаковых постановок. И оркестр тоже дает поводы поменять предыдущую концепцию. В оперных театрах есть еще режиссер, который тоже имеет свое видение и концепцию. И по-своему трактует образы, и от его трактовки также зависит, как материал будет подаваться. - Вы работали с Татьяной Макарчук уже не раз. Что можете сказать о ее Кармен? -Ее Кармен - яркая, сильная, красивая. И в ней есть та самая чистота, которая покоряет слушателя и вызывает не только симпатию, но и сострадание к ее героине.  - Старожилы Томска помнят, что оперу «Кармен» в ХХ веке горожане услышали 23 марта 1939 в исполнении солистов Новосибирского театра оперы и балета. В XXI веке вновь новосибирцы первыми привезли томичам «Кармен», но пели уже на французском. Ваше решение представить оперу на языке оригинала продиктовано модной тенденцией или традицией? - У нас нет выбора: только язык оригинала будет звучать. Потому что не найдем исполнителей высокого класса, которые бы спели оперу на русском. Еще лет восемь назад в Центре оперного пения мы «Кармен» выпустили на русском языке, год спектакль шел на русском, а когда наметился гастрольный тур, солистам пришлось учить французский. И до сих пор этот спектакль в Центре Галины Вишневской идет на французском. - Как мы уже сообщили томским слушателям, это концертное исполнение Томский Академический симфонический оркестр посвящает памяти великой примадонне оперной сцены, лучшей Кармен двадцатого столетия - Елене Образцовой. Это было вашим решением?  - Я бы сказал, это коллективное решение руководства филармонии. Сама идея поставить «Кармен» в неоперном Томске, пусть и в концертной версии, принадлежит директору филармонии - Марине Алексеевне Шериной. Потому что интерес публики проснулся к такому элитарному виду искусства, как опера, и наши первые опыты - «Волшебная флейта» Моцарта, «Ожидание» Таривердиева, «Алеко» Рахманинова уже приучили публику к мысли, что Томской филармонии под силу крупные постановки. И надо поддерживать этот интерес. Но посвящение обязывает нас работать как можно лучше, чтобы оказаться достойными ее имени. Текст: Татьяна ВЕСНИНА. Фото: Владимир БОБРЕЦОВ |
